Неточные совпадения
В стене с треском лопнули обои,
в щель приоткрытой двери высунулось испуганное лицо свояченицы писателя.
Сели на диван, плотно друг ко другу. Сквозь
щель в драпировке видно было, как по фасаду дома напротив ползает отсвет фонаря, точно желая соскользнуть со
стены; Варвара, закурив папиросу, спросила...
В щели, из-за
стены, выглядывало несколько бонз с бритыми головами.
Но
в самый разгар моих литературных упражнений матушка вскочила как ужаленная. Я взглянул инстинктивно на
стену и тоже обомлел: мне показалось, что она шевелится, как живая. Тараканы и клопы повылезли из
щелей и, торопясь и перегоняя друг друга, спускались по направлению к полу. Некоторые взбирались на потолок и сыпались оттуда градом на стол, на лавки, на пол…
Когда старая нянька убрала у нас свечку и поставила ее за
стеной в соседней комнате, то нам показалось, что
в щели ставней видно зарево.
Мнение это выводят из того, что не успеют-де проконопатить
стен, как уже
в щелях появляются клопы и тараканы.
— Четыре
стены, до половины покрытые, так, как и весь потолок, сажею; пол
в щелях, на вершок, по крайней мере, поросший грязью; печь без трубы, но лучшая защита от холода, и дым, всякое утро зимою и летом наполняющий избу; окончины,
в коих натянутый пузырь смеркающийся
в полдень пропускал свет; горшка два или три (счастливая изба, коли
в одном из них всякий день есть пустые шти!).
Утренний полусвет, водянистый и сонный, наполнил комнату сквозь
щели ставен. Слабыми струйками курились потушенные фитили свечей. Слоистыми голубыми пеленами колыхался табачный дым, но солнечный луч, прорезавшийся сквозь сердцеобразную выемку
в ставне, пронизал кабинет вкось веселым, пыльным, золотым мечом и жидким горячим золотом расплескался на обоях
стены.
По одному наружному виду этого жалкого строения можно об заклад побиться, что
в нем нет ни единой живой половицы, что
в щели стен его дует, что на
стенах этих обои повисли клочьями.
Чистые покои"были маленькие, узенькие комнатки;
в них пахло затхлостью, мышами и тараканами; половицы шатались и изобиловали
щелями и дырами, прогрызенными крысами; газетная бумага, которою обклеены были
стены, местами висела клочьями, местами совсем была отодрана.
Шторы падают. Там, за
стеной направо, сосед роняет книгу со стола на пол, и
в последнюю, мгновенную узкую
щель между шторой и полом — я вижу: желтая рука схватила книгу, и во мне: изо всех сил ухватиться бы за эту руку…
Я встал потихоньку и принялся смотреть
в эту
щель: передо мной мало-помалу стала открываться пространная изба; на
стенах ее висели фонари…
За этими воспоминаниями начинался ряд других.
В них выдающуюся роль играл постоялый двор, уже совсем вонючий, с промерзающими зимой
стенами, с колеблющимися полами, с дощатою перегородкой, из
щелей которой выглядывали глянцевитые животы клопов. Пьяные и драчливые ночи; проезжие помещики, торопливо вынимающие из тощих бумажников зелененькую; хваты-купцы, подбадривающие «актерок» чуть не с нагайкой
в руках. А наутро головная боль, тошнота и тоска, тоска без конца.
В заключение — Головлево…
Я ожидал, что Осип станет упрекать Ардальона, учить его, а тот будет смущенно каяться. Но ничего подобного не было, — они сидели рядом, плечо
в плечо, и разговаривали спокойно краткими словами. Очень грустно было видеть их
в этой темной, грязной конуре; татарка говорила
в щель стены смешные слова, но они не слушали их. Осип взял со стола воблу, поколотил ее об сапог и начал аккуратно сдирать шкуру, спрашивая...
Мастера храпят, мычат во сне, кто-то бредит, захлебываясь словами, на полатях выкашливает остатки своей жизни Давидов.
В углу, телом к телу, валяются окованные сном и хмелем «рабы божие» Капендюхин, Сорокин, Першин; со
стен смотрят иконы без лиц, без рук и ног. Душит густой запах олифы, тухлых яиц, грязи, перекисшей
в щелях пола.
Он на секунду закрыл глаза и со злой отчётливостью видел своё жилище — наизусть знал
в нём все
щели заборов, сучья
в половицах, трещины
в стенах, высоту каждого дерева
в саду и все новые ветки, выросшие этим летом. Казалось, что и число волос
в бороде Шакира известно ему; и знает он всё, что может сказать каждый рабочий на заводе.
«Аркадэк!..» — шептала я
в щели стене.
Стены были серы, потолок и карнизы закопчены, на полу тянулись
щели и зияли дыры непонятного происхождения (думалось, что их пробил каблуком все тот же силач), и казалось, если бы
в комнате повесили десяток ламп, то она не перестала бы быть темной.
Нехлюдов вошел
в избу. Неровные, закопченные
стены в черном углу были увешаны разным тряпьем и платьем, а
в красном буквально покрыты красноватыми тараканами, собравшимися около образов и лавки.
В середине этой черной, смрадной, шестиаршинной избёнки,
в потолке была большая
щель, и несмотря на то, что
в двух местах стояли подпорки, потолок так погнулся, что, казалось, с минуты на минуту угрожал разрушением.
Они сидели
в лучшем, самом уютном углу двора, за кучей мусора под бузиной, тут же росла большая, старая липа. Сюда можно было попасть через узкую
щель между сараем и домом; здесь было тихо, и, кроме неба над головой да
стены дома с тремя окнами, из которых два были заколочены, из этого уголка не видно ничего. На ветках липы чирикали воробьи, на земле, у корней её, сидели мальчики и тихо беседовали обо всём, что занимало их.
Затем, перегнувшись через прилавок, взглянул на старика: тот съёжился
в узкой
щели между прилавком и
стеной, голова его свесилась на грудь, был виден только жёлтый затылок.
С неистовым восторгом повел я обеими руками тяжелый вырез
стены на прежнее место, но он пошел, как на роликах, и так как он был размером точно
в разрез коридора, то не осталось никакой
щели.
Отворив дверь, Эдвардс вошел к крошечную низкую комнату, расположенную под первой галереей для зрителей; нестерпимо было
в ней от духоты и жары; к конюшенному воздуху, разогретому газом, присоединялся запах табачного дыма, помады и пива; с одной стороны красовалось зеркальце
в деревянной раме, обсыпанной пудрой; подле, на
стене, оклеенной обоями, лопнувшими по всем
щелям, висело трико, имевшее вид содранной человеческой кожи; дальше, на деревянном гвозде, торчала остроконечная войлоковая шапка с павлиньим пером на боку; несколько цветных камзолов, шитых блестками, и часть мужской обыденной одежды громоздились
в углу на столе.
Добравшись до
стены,
в широкую
щель между осевшими бревнами я увидел на дворе Спирьки такую картину: Гаврила Иванович лежал
в нашем коробке, закинув ноги на облучок, а на облучке, скорчившись, сидел Метелкин.
— Кук-ка-ре-ку-у… ку-у… ку-у! — отвечали ему на разные голоса и ближние, и дальние, с другого конца села, так что от петушиных криков точно
в котле кипело, да и
в стенах каморки побелели уже все, даже самые маленькие
щели.
Там, услыхав девичьи голоса на огороде, он пробрался осторожно к задней
стене, нашёл
в ней
щель и стал смотреть: девки собрались
в тени, под сосной; тонкая, худощавая Наталья уже лежала на земле, вверх лицом, заложив руки за голову, Христина чистила зубы былинкой, присев на стол и болтая голою ногой, а Сорокина, сидя на земле, опираясь затылком о край стола, вынула левую грудь и, сморщив лицо, разглядывала тёмные пятна на ней.
Как бы то ни было, но дело
в том, что, пока я сидел
в своей конурке
в течение дня, арестанты, гулявшие по двору, натыкали
в щели бревенчатой
стены цейхгауза обломки железа, толстые щепы, а
в одном месте торчало даже сломанное долото. Все это образовало теперь вертикальную лестницу почти до крыши.
Я быстро скинул пальто и попробовал первые ступени. Все было прикреплено прочно. Я взялся за обломок долота, потом ступил шаг, другой… Помню, что
в эти несколько секунд во мне замерли все соображения. Я ничего не думал, ничего не вспоминал, кажется, был совершенно спокоен и видел ясно только деревянный сруб цейхгауза, натыканные
в щели ступеньки импровизированной лестницы и гребень
стены…
Но вот уже разошлись по Иерусалиму верующие и скрылись
в домах, за
стенами, и загадочны стали лица встречных. Погасло ликование. И уже смутные слухи об опасности поползли
в какие-то
щели, пробовал сумрачный Петр подаренный ему Иудою меч. И все печальнее и строже становилось лицо учителя. Так быстро пробегало время и неумолимо приближало страшный день предательства. Вот прошла и последняя вечеря, полная печали и смутного страха, и уже прозвучали неясные слова Иисуса о ком-то, кто предаст его.
Он устало опустился на лавку. Подали самовар, стали пить чай. Тараканы бегали по
стенам,
в щели трещал сверчок, на печи ровно дышали спящие ребята. Гром гремел теперь глуше, молнии вспыхивали синим светом, дождь продолжал лить.
Палтусов сидел так, что ему была видна часть
стены, где он
в первый раз заметил несгораемый шкап. Глаза его остановились на продольной, чуть заметной
щели. Опять разглядел он и маленькое отверстие для ключа.
Улучил время Еремеев, с воскресной гулянки свернул к старичку. И точно, — откуль такой
в слободу свалился: сидит килька на одной жилке, глаза буравчиками, голова огурцом, борода будто мох конопатый… На
стене зверобой пучками. По столу черный дрозд марширует, клювом
в щели тюкает, тараканью казнь производит.
Он встал со стула, взял ночник, запер дверь кабинета ключом, вышел
в ближнюю комнату,
в которой стояла кровать со штофными, зеленого, порыжелого цвета, занавесами, висевшими на медных кольцах и железных прутьях; отдернул занавесы, снял со
стены,
в алькове кровати, пистолет, подошел к двери на цыпочках, приставил ухо к
щели замка и воротился
в кабинет успокоенный, что все
в доме благополучно.